Во-вторых, мы предлагаем благотворительным фондам, а также бизнесу, занимающемуся благотворительностью, совершенно бесплатное информационное освещение их новостей по «нашей» тематике на страницах сайта «Такие дела». К примеру, если благотворительный фонд (или любая другая организация) провёл какое-то мероприятие, и у него есть новости, достижения, проблемы и т. д., мы готовы совершенно бесплатно освещать это. Если кто-то хочет сотрудничать с нами информационно, достаточно заполнить форму .
Конечно, нам всегда интересен человек. Наша задача – вернуть историю обычного простого человека в журналистику и вообще в медиапространство. Сейчас у всех в голове Украина, политика и т. д. Мы не пишем про политику и экономику. Наш фонд – вне политики. Никогда ни при каких условиях никакими политическими акциями он, как организация, заниматься не будет. Однако если какое-либо политическое объединение в соответствии с законом проведёт какую-либо благотворительную акцию, которая с точки зрения главного редактора и новостного редактора будет нам информационно интересна, мы не видим никаких причин, чтобы о ней не писать. Мы считаем: благотворительность – это не то, что понятно только избранным, она объединяет всех. Добро – одно на всех и всем понятно: и злобному подлецу, и милому ангелочку.
Митя Алешковский
руководитель благотворительного проекта «Нужна помощь.ру»
1) Лично для меня Фейсбук и Твиттер - это огромная часть моей жизни, если не сказать, что бóльшая. Все мои благотворительные проекты на 100% финансируются общественностью, все миллионы, собираемые нами на помощь, которую получают тысячи людей по всей стране, приходят к нам из двух источников - из СМИ и социальных сетей. Причем доля Фейсбука и Твиттера в общей массе посетителей, к примеру, сайта проекта «Нужна помощь.ру» - больше 80%. То есть при закрытии этих двух социальных сетей мы потеряем большинство пожертвований. А значит, тысячи людей по всей стране так и останутся без помощи. И в такой же ситуации окажется большинство благотворительных проектов по всей стране.
2) В чем смысл искать альтернативы, если есть очень простой инструмент, гарантирующий доступ к любым ресурсам, - свобода. Закроют Фейсбук - мы перейдем во «ВКонтакте», закроют «ВКонтакте» - мы перейдем еще куда-нибудь. Может быть, просто не дать закрыть Фейсбук? Может быть, просто начать отстаивать свои права уже сейчас? Может быть, пора стать свободными уже сегодня?
Ольга Бакушинская
обозреватель издания «Антенна-Телесемь»
1) Что значит «закроют»? Никто закрыть их не может, могут заблокировать в России. Что я буду делать? Скажем, есть способы, и их довольно много. Мою жизнь это затруднит, конечно, потому что очень много проблем можно решить через Фейсбук, а в случае блокировки в нем станет меньше соотечественников.
2) Какой смысл искать альтернативы? Тут скоро вместо интернета будет Чебурашка. Альтернатива - крокодил Гена.
Леонид Бершидский
колумнист сайтов Snob.ru, Forbes.ru, Bloombergview.com
1) Я активно пользуюсь Фейсбуком. Если в России закроют доступ в него, буду пользоваться анонимайзером Tor , чтобы этот доступ получать. Перекроют Tor , как в Китае, - найду какой-то другой способ. И все найдут, кому надо.
Владимир Варфоломеев
первый заместитель главного редактора радиостанции «Эхо Москвы»
1) Не думаю, что эти сети и блоги будут закрыты, так как их аудитория невелика и не обладает каким-то весомым ресурсом, чтобы пользователи Твиттера и Фейсбука представляли угрозу для государства. Но если вдруг это произойдет, то на мою как минимум профессиональную жизнь это окажет серьезное влияние, так как эти платформы в последние год-два стали для меня важным источником информации. Что касается общения с близкими и друзьями, то для этого в любом случае останутся другие каналы, например, мобильная связь.
2) Долгие годы у меня был аккаунт в ЖЖ, сейчас есть Гугл+, но их вряд ли стоит всерьез рассматривать как альтернативу на случай блокировки Твиттера и Фейсбука, так как если и они вдруг будут признаны источником какой-то угрозы, то и их власти смогут столь же быстро ликвидировать.
Василий Гатов
1) Думаю, что запрет Фейсбука и Твиттера, при всей «очевидности» этого шага для действующей политической системы, вряд ли состоится - это слишком явный признак тотальной слабости.
2) Если что, у меня есть два stand-alone блога - postjournalist.ru и .org (на всякий пожарный).
Анна Данилова
главный редактор портала «Православие и мир»
1) Твиттером, как и другими социальными сетями, я так и не смогла заставить себя пользоваться, а Фейсбук для меня ценен большим сообществом наших читателей и многими друзьями, с которыми общение здесь налажено. Ну, будем общаться в других соцсетях.
2) Уверена, что альтернатив будет и уже есть немало. Можно подумать и о том, что, возможно, мы избавимся наконец-то от одного из оправданий прокрастинации.
Юлия Денисова
руководитель digital-проектов, специалист по SMM в «Добро Mail.Ru»
1) Надеюсь, что закрытие соцсетей маловероятно. Это не на руку власть имущим. Соцсети - это рупор для сил разной политической окраски, лакмусовая бумажка для определения «своих» и «чужих». Да и технически это сложно сделать, сейчас существует масса IT -лайфхаков, чтобы обойти все цензурные барьеры. Но сам факт закрытия, конечно, скажется на моей «социальной самоидентификации», отразится и на бизнесе. И вот это самое печальное, так как моя работа напрямую связана с выстраиванием бизнес-коммуникаций в соцсетях. Потребители тоже будут лишены возможности обратиться напрямую к брендам, быть вовлеченными в их процессы. Речь здесь идет не только о коммерческих брендах. В соцсети пришло много НКО, благотворительных фондов, для которых соцмедиа - очень важный информационный канал. Есть, конечно, еще «ВКонтакте» и «Одноклассники», но не все пласты целевой аудитории там представлены полноценно, да и вектор их присутствия направлен больше на потребление контента, чем на дискуссии и участие в общественно-политических инициативах (а в свете последних событий с «ВКонтакте» боюсь, что крен в «развлекалово» будет усиливаться).
2) Альтернативы Фейсбуку и Твиттеру пока нет. В этом их сила, и поэтому они находятся под таким пристальным вниманием правительственных организаций. Есть маргинальные или узкопрофильные соцсети, которые большого распространения в России не получили. Возможно, начнется обратная миграция из ФБ в ЖЖ, ренессанс блогов, «лонг-стори», уж очень много накапливается сейчас эмоций, чтобы вместить их в прокрустово ложе твита или поста.
Олег Кашин
1) Сказал бы, что будет больше свободного времени, но, неплохо себя зная, скептически отношусь к таким прогнозам. В конце концов, останется «ВКонтакте», ну и сам по себе интернет никто пока не выключает. Другое дело, что информационное пространство, в котором я сейчас существую, разрушится, уменьшится моя аудитория, затруднится обратная связь, и в итоге это вполне может действительно помешать мне работать. Собственно, для символической страховки от такого развития событий я и купил два месяца назад домен в зоне «.гуру» и обустраиваю там сейчас свой сайт - если что, ищите меня там. Вообще, высоко оценивая вероятность блокирования наших главных соцсетей в России, я в то же время не стал бы воспринимать перспективы исчезновения соцсетей как трагические. Если мы не сможем найти друг друга, связаться друг с другом, читать друг друга без соцсетей - грош нам цена.
2) Пользуюсь только Инстаграмом, ничего интересного.
Николай В. Кононов
главный редактор сайта Hopes&Fears
1) Использовать «ВКонтакте» и другие средства коммуникации. H&F потеряет до 15% трафика, но, думаю, наша постоянная аудитория вряд ли уменьшится. К тому же пользователи Фейсбука мигрируют в другую соцсеть - понятно какую; сильных конкурентов у «ВКонтакте» нет. Желание общаться с друзьями и делиться информацией неубиваемо, поэтому люди, сидящие в Фейсбуке и Твиттере, будут ходить на другие платформы, пока не прикроют вообще все. После этого выйдут на улицу. Впрочем, этот сценарий практически несбыточен, так как предполагает безмозглую политику Кремля, а там сидят умные люди. Но вообще настроение - стоять до последнего, потому что русские не сдаются.
2) Я, наверное, тоже перееду во «ВКонтакте», Tumblr , Medium ; в ЖЖ как-то не тянет. Изредка пользуюсь LinkedIn - когда накапливаются запросы на добавление, просматриваю их, а также френжу коллег, которых давно знаю (или с которыми лично знаком). И чуть-чуть Tumblr - могу поискать там какие-то картинки или, реже, прочитать пост. «ВКонтакте» - оптимальное сочетание информационной сети (ньюзфид как газета) и соцсети (альбомы друзей, детализированный поиск, мессенджер). Остальные упомянутые платформы - скорее инструменты для публикации, а «Одноклассники» меньше всего подходят для обсуждения чего-либо и расшаривания контента. Лишь в случае, если «ВКонтакте» превратится в неюзабильную помойку, у него появятся серьезные соперники.
Леонид Кроль
директор и ведущий тренер центра обучения персонала «Класс»
1) Если ФБ заблокируют, я буду ориентироваться на своих более продвинутых в этом друзей. Буду смотреть, как они попытаются обходить блокировку. Но что-то мне подсказывает, что до блокировки не дойдет - при всем безумии происходящего.
Антон Носик
создатель проектов «Лента.ру», «Газета.ру», Newsru.com
1) Если просто заблокируют, я эту блокировку обойду секунд за пять-десять. А если совсем перерубят канал на заграницу, как в Северной Корее, то уеду из страны, не дожидаясь всех остальных шагов по внедрению чучхе.
2) Альтернатив нет, и они не нужны. Я пользуюсь тремя десятками соцсетей и пользуюсь именно потому, что каждая в своем роде уникальна.
Султан Сулейманов
шеф-редактор портала TJournal
1) Зарубежные соцсети хороши тем, что продолжат работать за пределами страны. Придется полностью переходить на работу через зарубежные VPN -сервисы, которые позволят практически беспрепятственно сидеть в Фейсбуке, Твиттере и читать письма в Gmail . Отказываться от привычных соцсетей ради условной Чебурашки по воле каких-то чинов наверху не планирую.
2) Лучшая и худшая альтернатива - Гугл+. Лучшая, потому что это действительно очень продвинутый и удобный сервис. Худшая, потому что никто в здравом уме не использует его как свою основную соцмедиа-платформу, а значит, придется проходить заново этап привыкания и выстраивания связей. Есть еще совсем маргинальные App.net , Diaspora и так далее, но не думаю, что что-то заставит большое количество людей всерьез их использовать.
Андрей Ходорченков
1) Честно говоря, я не верю в закрытие Фейсбука и Твиттера, а точнее, не верю, что существует эффективный способ их закрыть. Кто-то когда-то придумал ружье, в ответ был придуман бронежилет, на каждый вирус был придуман антивирус, на дидос-атаку - средства для защиты. Ключевая ошибка власти - выталкивание интернет-пользователей в неподконтрольную, «незримую» серую зону. Я всегда найду способ написать что-то в своем Твиттере/Фейсбуке. Нужно только захотеть. А вот людям, контролирующим меня, будет следить за мной куда труднее. Я за них беспокоюсь. На меня запрет всего и вся повлияет позитивно. Больше буду гулять на свежем воздухе, звонить родителям и клеток нервных тратить буду намного меньше.
2) Альтернатив Фейсбуку, на первый взгляд, нет, разве что Гугл+.
Андрей Черкасов
шеф-редактор коммуникационного интернет-агентства y e-ti.ru
1) Как частное лицо, я бы сказал, что закрытие доступа в Фейсбук и Твиттер - это неплохой повод на некоторое время добровольно отказаться и от остальных социальных сетей, устроить себе digital detox на неделю-другую, а после очищения посмотреть на мир по-новому и уже тогда решать, что делать дальше. Как лицо рабочее, я буду некоторое время пить горькую, потому что Фейсбук - наше, конечно, не все, но очень значительная часть всего и продолжать работать без него - примерно как жить без руки или ноги: можно, но тяжело.
2) С одной стороны, нет такого запрета, который нельзя было бы обойти. С другой стороны, вряд ли много людей будет этим заморачиваться. Поэтому особых альтернатив я не вижу. Т.е. мы можем собраться с силами и построить «дивный новый Фейсбук» на какой-то еще зарубежной платформе, но если закроют доступ к двум ресурсам, то закроют и к другим, по необходимости. Из зарубежных социальных сетей я сам сейчас относительно активно пользуюсь блог-платформой Tumblr - пока в основном как читатель. Но Tumblr - совсем не альтернатива Фейсбуку. То есть он может ей стать, если мы окончательно перейдем на язык изображений и комиксов для передачи любой информации.
Павел Чиков
руководитель правозащитной ассоциации «Агора»
1) На работу повлияет, так как оба ресурса именно рабочие - как средство коммуникации, так и инструмент распространения информации. И если первое легко заменяется на скайп, ICQ , другие мессенджеры, то распространять информацию придется прежними методами обзвона журналистов и рассылки релизов. На частную жизнь особо не повлияет, она у меня вся дома.
2) Больше ничем не пользуюсь, такие дела.
Митя Алешковский — основатель и председатель совета благотворительного фонда «Нужна помощь» , директор портала «Такие дела» , фандрайзер, соавтор и соведущий проекта «Дальневосточный гектар». О себе Митя говорит неохотно и при малейшей возможности переводит разговор в плоскость общемировых или как минимум общероссийских проблем. В интервью Евгении Корытиной Митя Алешковский рассказал о глобальном: может ли фонд заменить собой правительство и заслужили ли мы все счастливого финала. И немного о личном: про «тихий час», бумажные книги и самые дорогие его сердцу фонды (спойлер: AdVita , «Каритас» и « Женщины за развитие» ).
Cправка
В 2013 году, согласно официальному отчету, годовой оборот фонда «Нужна помощь» составил чуть более 850 тысяч рублей. Два года спустя с появлением информационного портала «Такие дела», который стал главной краудфандинговой платформой для фонда, поступления составили 62,7 млн рублей. А по итогам прошлого года эта сумма на оба проекта более, чем удвоилась и составила 196 млн рублей. Сам Митя, запустив флешмоб на своей странице в фейсбук, смог всего за два дня привлечь 6432 подписчика, которые оформили рекуррентные платежи на 707 тысяч рублей ежемесячно.
Про награды и звания
Недавно Дмитрий Медведев вручил тебе премию. Каково это получить награду от правительства, условно говоря, делая их работу?
Я не считаю, что делаю их работу. И я не считаю, что фонды делают работу правительства. Безусловно, у правительства и у власти в целом есть социальные обязательства, но мы не заменяем собой государство. Я убежден, что мы и есть государство. Государство - это форма общества. Это мы сами должны заботиться о том, чтобы у нас все было хорошо.
- Почему бы нам тогда не дать премию правительству?
Потому что правительство до сих пор не заслужило премии. Я считаю, что люди должны понять: государство - это мы, а не они. Называть власть государством не правильно.
Проблемы с сиротами, дорогами, онкологией и всем остальным - это наши проблемы, и мы должны их решать.
Это должно волновать в первую очередь нас самих, тогда это будет волновать и власть. Я уверен, что такой и должна быть революция в России - революция через эволюцию общественного сознания. Смена политической элиты важна, но для глубинных изменений этого недостаточно.
Когда тебе сообщили, что Дмитрий Медведев хочет вручить тебе премию, не было желания саботировать, не ходить?
Да, была идея не получать премию. Но я понял, что это может быть в итоге полезно моему делу. Я не стал разделять идеи и ценности нынешней власти от того, что получил премию от представителя этой власти. Я не стал выполнять никакие задачи или требования этой власти. И меня ни о чем не просили.
-Тебе приятно?
Нет
- А как тебе?
Да никак. Эта премия стоит у меня в туалете.
- Но там же есть не только та часть, которую можно поставить в туалет, но еще и финансовая составляющая.
Мы планируем ее потратить, чтобы всем коллективом выехать куда-нибудь, если нам хватит денег. Есть только несколько премий, которые вызывают у меня придыхание, и очевидно, что у меня их не будет, - Пулитцеровская, Нобелевская. Хотя нет, вру! «Такие дела» получили премию Сахарова, и это очень уважаемая премия и, конечно, для нее найдется почетное место.
Премии дают возможность зайти в какую-то дверь - к чиновникам и некоторым бизнесменам, которым важны регалии.
Кто пришел? Лауреат премии правительства. Ну, чудесно, заходи.
Никого не волнует то, что мы поддерживаем 106 проектов НКО во всех регионах страны, которые помогают 86 тысячам подопечных. С этим я не могу войти, а с премией «Медиа-менеджер России» зайти в некоторое количество кабинетов стало проще. Моя жизнь и работа состоит из коммуникации в основном.
- Знаешь такую присказку: «Трындеть, не мешки ворочать».
Один из наших первых слоганов, который до сих пор используется, звучит так: «Можем и мешки ворочать». Он родился, когда на площадке МГУ мы собирали гуманитарную помощь для Крымска. Несколько суток мы пахали без остановки, потом остановились на перекур с моим другом Володей Алексеевым, он смотрит на гору этого гуманитарного груза и говорит: «Да, оказывается можем и мешки ворочать». Можем не только п**деть.
Про выгорание и восстановление
- Ты не жалеешь, что завязал с творческой карьерой, распродал объективы, перестал снимать?
Я хочу снова купить фотоаппарат. Но я не считаю, что завязал с творческой карьерой, я написал текст на «Такие дела» про старообрядцев , работал над ним пять лет. Полагаю, нельзя сказать, что я завязал, хоть я и стал снимать в сто раз меньше. Мне, с одной стороны, жаль той беззаботной жизни, которая у меня была. Я мог в пять часов вечера сдавать съемки и идти пить пиво, у меня была отличная зарплата, я мог путешествовать по всему миру и не было никаких проблем. Сейчас я прихожу домой и падаю в кровать. Беззаботности стало меньше, ответственности и обязанностей больше.
Митя Алешковский. Фото Иван Куринной
Плавно переходим к вопросу о том, как ты восстанавливаешься. Многие представители третьего сектора называют одной из главных компетенций сотрудника благотворительной организации умение быстро восстанавливаться и эмоционально, и физически.
- До недавнего времени я загонял себя все глубже и глубже , но сейчас разработал технологию восстановления, потому что больше пить невозможно уже.
Однажды мы с коллегой были в Иркутске, был джетлаг, я много работал в Москве и самолете. В какой-то момент я понял, что у меня больше нет сил. Я просто пошел в номер, лег на полчаса и читал книжку. Это классно сработало, и я начал использовать это постоянно. Я просто днем на полчаса отключаюсь почитать в книжку
-Тихий час?
Дело не просто в тишине, а в том что я перестаю думать про работу. За это время отчищается кэш в голове. Через 30 минут звонит таймер, встал и пошел работать дальше.
- Что ты читаешь и читал тогда в Иркутске?
Посмотри, у меня на столе 6 книг, еще 2 в рюкзаке и несколько летит из Америки. Я читаю слишком много в последнее время. В тот конкретный момент я читал Михаила Гиголашвили « Чертово колесо » об ужасе 1980-90 годов в Грузии: о наркомании, продажной политике после распада Советского Союза.
- Отвлекся так отвлекся!
- 700 страниц чистой боли . Я не стал бы ее рекомендовать всем, это что-то вроде грузинского Трейнспоттинга. Не то чтобы отвлекся, просто почитал что-то на другую тему. Когда я читаю нон-фикшн, я начинаю думать, как это использовать в работе. Все в компании знают, что если Митя летит в самолете, он читает какую-то книжку, ему не с кем поговорить, начинают бурлить идеи и потом всем приходит 30 писем одновременно. Однажды Аня Семенова (директор фонда «Нужна помощь» - прим. ред. ) перед большим полетом попросила написать только одно письмо, а не десяток, как обычно. Я говорю: «Я вообще, не собирался ничего писать!». Ну да, конечно…
- Ты читаешь в бумаге?
Да. На iPad начинают валиться сообщения, почта. Хотя книгу своего отца я прочитал на iPad, потому что он прислал мне ее в виде рукописи (Петр Алешковский - писатель, автор романа «Крепость», лауреат премии «Русский Букер-2016» - прим. ред ). Есть несколько книг в электронном виде в нашей корпоративной библиотеке - «Сознательный капитализм» Раджендра Сисодиа и Джона Макки и «Доставляя счастье» Тони Шея. Эти книги я всегда рекомендую прочитать нашим партнерам, чтобы синхронизироваться с нами и говорить на одном языке.
Про «не заслужили», милосердие и беспомощность
- Расскажи про книги отца, как ты их читаешь? Рецензируешь?
Конечно, я выступаю критиком, мы с папой спорим. Я, вообще, считаю, что в «Крепости» он слишком пожалел читателя, мог бы сделать и куда более жесткий и беспощадный финал. Это как с фильмами Андрея Звягинцева. Когда его спрашивают, почему у него такие фильмы без надежды на просветление и счастье, он отвечает: не заслужили. А папа мой с верой в хорошее, считает, что заслужили.
Как в тебе уживается два таких разных взгляда: с одной стороны милосердие к людям, а с другой вот это «не заслужили»?
Это одно и то же. Даже не две стороны одной монеты, а просто одно и то же. Мы не заслужили как общество счастливого финала в нашей действительности. И это результат того, что мы не ценим человеческую жизнь. Как только мы поймем, что нам нужен хороший финал и станем думать, как этого добиться, то начнем ценить человеческую жизнь. Для того, чтобы эти изменения произошли, которых мы пока не заслуживаем, мы должны их заслужить и применить.
Как это можно заслужить? Разве это не право при рождении - на хорошую медицину, образование, уважение к личности. Это же нормально просто, чего тут заслуживать?
Любой нормы нужно добиваться. Гипотетический счастливый финал у Звягинцева или не слишком безжалостный финал в «Крепости» моего отца - это зеркало нашей действительности. Это калька с того, что происходит в нашем обществе. В жизни, вообще-то, вот так, счастья в жизни в таких ситуация не бывает. В нашей современной действительности счастливых финалов или мало или нет вовсе. Мы должны приложить усилия, изменить себя и общество. Сейчас мы сидим на всем готовом и ждем, пока кто-то другой решит за нас. Прилетит волшебник в голубом вертолете.
Мы не готовы как общество брать на себя ответственность за происходящее ни в стране, ни в обществе. Мы все время говорим: «Это не наша задача, у нас есть власть, есть налоги, есть олигархи…».
Подожди, ты хочешь сказать, что какая-то условная женщина, которую не пускают в реанимацию к своему ребенку, это заслужила?
Нет.
-Но она частный случай общества, общественная единица.
Если общество сегодня не думает, что мать должна быть с ребенком в реанимации, не требует, не борется за это, то, значит, общество заслужило такое. Есть разные люди, которые всю жизнь борются и все равно оказываются в такой ситуации, и для них такое высказывание будет невероятно несправедливым. Но я говорю не о конкретном человеке. Общество как объединение, как критическая масса не нацелено на решение общих проблем. Вот очень важный момент. Мы часто говорим о благотворительности как о чем-то простом, благотворительности в стиле фан…
- Кто это мы? Я с такой точкой зрения не сталкиваюсь вообще.
А я постоянно. Ребята, социальная работа - это сложная работа. Быть гражданином - сложная работа, ответственность.
Если ты не являешься гражданином, не интересуешься тем, что происходит у тебя в подъезде, районе, городе, стране, если ты не стараешься влиять на эти процессы, то тут появляется мем в интернете, когда миллион человек стоят и каждый говорит: «Что я могу сделать один». Это самое отвратительное, когда так говорят.
Моя мама одна сейчас содержит несколько десятков стариков в Сибири и Саратовской области, поднимает бучу в Москве, подбивает всех своих друзей и знакомых собирать вещи, пожертвования, продукты. У нее квартира превратилась в склад, там пройти нельзя. Она без остановки ходит на почту и отправляет, отправляет этим несчастным старикам в Сибирь и в Саратов какие-то вещи. Это к вопросу о том, что может сделать один человек. Все может, если захочет! Люди вместо того, чтобы что-то начать делать и начать пробивать головой стены, говорят: «Я ничего не могу, все решено за нас».
Кстати, я не хочу сказать, что я их обвиняю. Я прекрасно понимаю, насколько тяжелая трудная и несправедливая ситуация происходит в нашей стране на протяжении десятилетий, я прекрасно понимаю, что людям негде получить эти знания и осознания этой истины. До этого нужно дойти, а это медленный эволюционный процесс.
Митя Алешковский. Фото Иван Куринной
- Ты знаешь про такой термин как «выученная беспомощность»?
Не знаю. Что это значит?
В середине прошлого века было несколько экспериментов с собаками по методикам Павлова. Животных помещали в ящик и при попытках бегства били током. Одна группа собак могла нажать носом на кнопку, которая прекращала удар, а вторая группа ничего сделать не могла. Потом болевое воздействие прекращалось. Первые, которые могли хоть как-то повлиять на ситуацию, выбирались из ящика. А вторые, с опытом неконтролируемости, ложились на дно ящика и просто скулили. Это и есть выученная беспомощность. И сейчас многие ученые…
-… сравнивают нас с собаками. Но я не вижу у себя ни хвоста ни лап. Мы люди, мы можем нести не только ответственность за свои действия в отличие от собак, мы можем прослеживать последовательности.
Но когда человек много раз сталкивается с тем, что он не в состоянии на что-то повлиять - идет в суд и не может добиться справедливости, пытается зайти в реанимацию и не пускают, пишет петиции на которые никто не обращает внимание… В какой-то момент его позиция становится такой, как ты описываешь: «я ничего не могу сделать». Человек уже побился головой об стену и эта стена ему не поддалась.
Я не согласен. Я знаю множество примеров когда люди не то что не бились головой об стены, они с дивана не встали. Таким примеров много. Такие примеры лежат в основе российской ментальности - история про Емелю на печи.
- Зато он потом щуку поймал голыми руками
Вот так фартануло! Один раз что-то сделал и рыба теперь решит все проблемы. Да, есть люди которые уже побились головой об стену, но разве кто-то сказал что у нас не будет преград на пути? Кто-то сказал что все будет легко? Нет!
Я об этом и говорю - не надо воспринимать решение социальных проблем в целом и благотворительность в частности как что-то легенькое и веселое.
Это очень сложный тернистый путь, который будет приносить нам много боли страданий. Более того - мы будем терпеть неудачи. Это нормально! Так во всем мире во всех направлениях деятельности.
- Когда ты начинал эту работу, ты понимал это?
Нет, конечно. Я вообще не понимал, куда я лезу.
Сейчас когда ты и твой фонд уже обросли таким количеством проектов, подопечных, не стало страшно, захотелось сбежать и все бросить?
Нет, мне захотелось только больше работать.
- То есть ты настроен играть вдолгую?
Это осознание было сразу. Эта работа вдолгую. Это все должны понимать, у нас не будет никаких изменений сейчас.
- Давай пофантазируем о прекрасном будущем.
В среднесрочной перспективе через 5-7 лет в результате работы нашего фонда Россия в Мировом рейтинге благотворительности Фонда «КАФ» поднимется хотя бы на 70-ые позиции с нынешней 120-й ( ).
Про гектар, мед, молоко и майнинг
Давай поговорим про «Дальневосточный гектар». Та серия, где вы едете по Еврейской автономной области меня очень развеселила. Буквально недавно смотрела, как Иван Ургант в Владимир Познер путешествовали по Израилю. И тут вы: Митя Алешковский и Боря Акимов едете по ЕАО. Мне показалось, что это троллинг, пародия. Те же планы, построение диалогов. Только они едут по изобильному Израилю, а вы по нищей еврейской автономной области, где вокруг все плохо и дальше еще хуже.
Там, кстати, очень здорово. Тяжело, но здорово.
- Перефразирую: тяжело и еще тяжелее. Так вот, эта параллель между вашими шоу была намеренной?
Нет, задачи провести параллели у нас не было, была задача сделать смешно.
- Кто аудитория? Ведь Youtube и ВК - это молодежь.
Не только молодежь. Этот проект для тех, кому надоело сидеть на диване. Смотрят, потому что им предлагается действие.
У нас огромная страна и миллион возможностей, мы приезжаем и показываем это. Ребята, если работать, то можно сделать все что угодно, вообще нет никаких ограничений.
- Что вы будете делать на этом гектаре?
Мы определили три направления бизнеса, которыми мы будем заниматься. Реализовывать будем, скорее всего, пока два, потому что третий самый затратный. Мы будем строить хаб по переработке меда, там его много и мы хотим делать медовуху. Договариваемся с одной из крупнейших пивоваренных компаний, что они будут производить медовуху вместе с нами и надеемся, что она поступит в общероссийские сети. Правда, пока не определились с брендом.
- Объявите конкурс.
Уже! Приходят всякие смешные варианты из серии «Спасибо маточке».
Второе направление: теплицы которые будут отапливаться майнингом биткойнов. На Дальнем Востоке в принципе нет своих овощей и фруктов, потому что китайские «пластилиновые» стоят в пять раз дешевле. Мы будем производить не только овощи, но и сами теплицы.
И третье - самое дорогое и самое сложное пока - производство молока А2. Есть люди у которых непереносимость лактозы, то есть белка А1 в обычном молоке. Мы хотим производить молоко А2. Там рядом Китай, который готов потреблять это молоко, в России тоже есть спрос. Рядом с тем местом, которое мы выбрали, есть большое молочное хозяйство
- Кто вас спонсирует?
Производство первого сезона спонсировал Тинькофф Бизнес. С AviaSales бартер.
- Вы там еще пьете водку лейблом на камеру.
Это не водка, а полугар. Это просто наши друзья производят, никакого продакт-плейсмента.
- А кто будет давать деньги на строительство теплиц?
Мы сейчас как раз пишем бизнес-планы. Боря Акимов сказал что вложит 40 миллионов своих биокоинов (российская криптовалюта, основателем платформы для которой является Акимов - прим. ред) . Я собираюсь вкладывать свои деньги. К тому же мы говорим о кооперативе и собираемся действовать по принципу краудинвестинг: каждый может взять гектар рядом и присоединиться к нашему проекту. Нужно будет только соблюсти ряд условий. То есть у нас будет как в игре Цивилизация или SimCity.
Про стиль управления и самостоятельность
Какие проекты из тех, для которых вы фандрайзите, самые дорогие для тебя, от которых ты бы ни за что не отказался?
Александр
В среднесрочной перспективе через 5-7 лет в результате работы нашего фонда Россия в Мировом рейтинге благотворительности Фонда «КАФ» поднимется хотя бы на 70-ые позиции с нынешней 120-й
Очень неудачная, мягко говоря, фраза, много чего говорящая об интервьюируемом…
Скандал с публикацией о домашнем насилии на сайте издания «Такие дела» вновь привлёк внимание к системе пожертвований фонда «Нужна помощь», собирающем более сотни миллионов рублей в год, в том числе за счёт информационной поддержки «Таких дел». Читатели и представители медиасообщества ругали издание за разглашение личных данных, сознательный отказ от проверки фактов и предоставление площадки для сведения счетов в личном конфликте. Но представители фонда отвечали, что их материалы не должны отвечать журналистским стандартам, вызывая ещё больше критики. Medialeaks разбирался в истории и поговорил с руководителем фонда «Нужна помощь» Митей Алешковским.
О чём говорится в публикации «Таких дел»
Текст об отношениях Маши и Димы был опубликован на портале «Такие дела» , связанном с благотворительным фондом «Нужна помощь» Мити Алешковского в понедельник, 24 июля. Уже с первых строк становится понятно, что редакция в этой истории поддерживает именно Диму, а его бывшую жену, имя которой даже не было изменено, описывает только в негативном ключе.
В материале рассказаны истории из семейной жизни пары, которые характеризуют Машу в целом как властную и агрессивную женщину, которая не способна себя контролировать и склонна к физическому насилию. При этом все они рассказаны со слов Димы, второй стороне объясниться не позволили.
Со слов героя публикации, причиной всех проблем в их отношениях было неуважение к нему жены, которая, в частности, не хотела поддерживать его увлечение гражданской активностью и требовала больше внимания уделять семье. Маша усыновила ребёнка Димы от предыдущего брака, но хотела и своих детей.
Из текста становится понятно, что проверкой пары на прочность как раз и стали попытки завести детей, которые оканчивались неудачами. Герой сам признаётся, что, когда у его жены после многих неудачных попыток забеременеть произошёл выкидыш, «Маша впала в депрессию, а Дима занялся гражданской активностью».
Участвовал в первых акциях «Синих ведёрок», ходил наблюдателем на выборы. Маше всё это не нравилось.
Дима, нисколько не смущаясь, раскрывает журналистам информацию о проблемах со здоровьем бывшей жены, рассказывает об измене, которую он совершил во время поездки в Красноярск для наблюдения за выборами.
После этого, по словам Димы, в отношениях пары и начались проблемы. Он утверждает, что бывшая жена облила ему ногу кипятком из-за «колкости» во время разговора, сломала ребро, «завела собаку, хотя Дима хотел кота», мучила разговорами об отношениях по ночам. После развода, в результате которого квартира досталась Диме, он также отсудил у Маши алименты на усыновлённого ей ребёнка.
Для меня это был вопрос принципа. Это какой-то мой способ защитить себя и, может, что-то ей показать. Она наняла адвоката, который в суде пытался доказать, что деньги мне нужны на то, чтобы не работать, а не на ребёнка, что я безответственный бездельник, который всю жизнь бегает с синим ведёрком на голове, а не зарабатывает деньги, как все нормальные люди, - так герой обосновывает своё решение.
И даже после этого автор материала описывает Машу в крайне негативном ключе, рассказывая о том, что она якобы публиковала посты с угрозами в соцсетях, по своей инициативе перестала общаться с ребёнком, при этом угрожая его «отобрать».
Первые месяцы спал с топором возле кровати. Я боялся, что она вернётся и что-то сделает. Даже когда сменил замки, всё равно продолжал бояться, и отчасти до сих пор её боюсь, - заключает Дима.
Текст заканчивается комментарием руководителя центра «Сёстры», помогающего жертвам насилия, Надежды Замотаевой. Она не комментирует детали истории, а высказывается о проблеме насилия женщин в отношении мужчин в целом, из чего можно сделать вывод, что и вопрос автора материала к ней, скорее всего, был очень общим.
И здесь картина та же, когда насилие применяется в отношении женщин. Мужчины также осуждают себя и жалеют партнёршу. И верят, что это было в последний раз, что они сами виноваты. Часто говорят, что они мужчины и могут потерпеть. Мы долго общаемся с обратившимися о ценности личности и границах, которые непозволительно ломать никому.
Вторая сторона конфликта
Тем не менее, вторая сторона у истории есть и найти её было не так уж сложно. Ещё в апреле 2017 года Маша рассказывала о неудачном браке в своём блоге, причём этот пост был больше похож на крик души человека, который остался без жилья, без близких и не знает, что ему теперь делать. На просьбу Medialeaks прокомментировать историю Мария не ответила.
В целом обе стороны описывают одни и те же события - усыновление, измену, присуждение квартиры Диме, отсуженные алименты. Но объяснения этим поступкам даны разные. Если Дима настаивает на том, что причиной всех конфликтов стали унижения со стороны жены, то Маша обвиняет бывшего мужа в подлости и желании жить за чужой счёт, не работая.
Маша описывала их совместную жизнь так, что, скорее, её можно было назвать жертвой абьюза.
На следующий день он собрал вещи и ушёл ночевать к ней. Днём приходил спать и есть, вечером уходил к ней – когда она возвращалась с работы. Я не выдержала. Упаковала вещи и ребёнка, сняла квартиру и уехала. У меня случилась клиническая депрессия, и усугублять её регулярными появлениями главного триггера я просто не могла. Дальше была бы клиника неврозов, а я не могла себе этого позволить. Ведь ребёнок, по сути, оказался никому не нужен, кроме меня. А ему надо было ходить в школу, делать уроки, есть и так далее. Работу я потеряла, из бизнеса тоже пришлось выйти, потому что работать в тот момент не могла. Успевала управляться только с сыном - под афобазолом и новопасситом.
Она также писала, что не собиралась выносить эту историю в публичное пространство, пока не осталась без жилья и с обязательством выплачивать алименты.
Претензии читателей и журналистов
К публикации «Таких дел» возникли претензии как у читателей издания, так и у журналистского сообщества. Главная претензия была связана с тем, что материал и на сайте, и на страницах издания в соцсетях был подан в обвинительном ключе с целью спровоцировать скандал.
В центре «Сёстры» сообщили , что автор материала запросил только общий комментарий о насилии женщин в отношении мужчин. Использование названия организации для подтверждения чьей-либо правоты в семейном конфликте «Сёстры» назвали недопустимым.
Вынуждены заметить, что в развившемся скандале наше имя используется для подтверждения чьей-либо правоты. Мы считаем, что это недопустимо. Присутствие в статье комментария нашей специалистки не значит, что мы отвечаем за весь текст целиком и за всё вынесенное за рамки статьи. Экспертный комментарий о проблеме насилия не равно экспертиза конкретного случая. Центр проводит экспертизу только по запросу суда и только в случае сексуального насилия, потому что такова наша специализация. Факты семейной жизни героя, находящиеся за рамками этой статьи, мы не можем оценивать, даже если бы знали о них. Цель нашего комментария - сообщить, что насилие над мужчинами существует и мужчины могут к нам обращаться за помощью.
Но от сотрудничества с фондом центр отказываться не планирует.
В комментариях к посту на фейсбуке стали появляться люди, которые представлялись знакомыми Марии, называли слова Димы клеветой и даже обещали подать в суд.
В комментариях появился сам герой публикации Дмитрий Зворыкин, и обсуждение окончательно скатилось к перемыванию костей участникам истории.
Главной ошибкой редакции «Таких дел» читатели считали то, что она полностью доверилась одной стороне конфликта и не проверила рассказанные ей факты.
Разгневанные читатели начали ставить единицы странице «Таких дел» в фейсбуке.
Редакция и глава фонда «Нужна помощь» Митя Алешковский заняли оборонительную позицию. На странице издания в фейсбуке был опубликован пост , в котором его представители хоть и извинились перед героями публикации, но заявили, что цель портала - дать слово тем, кто просит о помощи, поэтому материалы якобы не должны отвечать журналистским стандартам.
Во-вторых, хоть мы и не называли фамилий, героя быстро опознали и вычислили его бывшую жену, о которой идёт речь в тексте. Нас обвиняют в том, что мы не дали ей высказаться. Если честно, наш текст был совсем о другом. О том, что насилие недопустимо ни в каком случае. Как бы человек вас не доводил.
При этом обвинения и подозрения в адрес бывшей жены героя продолжились.
Мы предложили жене высказаться. Она поначалу согласилась, но анонимно (при этом оставила комментарии в фейсбуке под своим настоящим именем, что нам показалось не очень логичным). С нашей корреспонденткой она обсудила возможность интервью, но после этого говорить с ней отказалась, написав, что та явно одна из обожательниц её мужа (хотя автор текста первый и единственный раз видела Дмитрия во время интервью).
Издание заключило, что «мы не суд, мы не собираемся разбираться, кто прав, кто виноват». Но публикация такого заявления вызвала ещё больше критики - читатели пишут, что теперь непонятно, можно ли доверять хоть какой-то информации «Таких дел», если проверка фактов для редакции не имеет значения.
Фонд обвиняют в желании нажиться на скандальной истории, нарушающей все профессиональные стандарты и подставляющей одного из её героев.
В итоге вместо того, чтобы поднять действительно важную проблему насилия в семье, всё свелось к травле, пишут читатели.
Особо бурные споры с оскорблениями и переходом на личности разгорелись на странице редактора отдела специальных корреспондентов издания «Медуза» Александра Горбачёва. В отдельном посте он резюмировал претензии к редакции «Таких дел» с точки зрения журналистских стандартов.
Если бы это был, например, монолог, мне кажется, проблемы бы не было - монолог по своей жанровой структуре предполагает, что представлена точка зрения одного из участников ситуации. Но текст написан от третьего лица, как бы со стороны, как бы объективно, хотя целиком и полностью основан на одной точке зрения. И сколько бы Митя не писал, что текст никого не обвиняет, конечно, именно это он и делает. Это, в частности, выливается в комичные пассажи типа «Маша забрала собаку, которую завела в ультимативном порядке, хотя Дима хотел кота, и съехала» (это предложение имеет обвинительный смысл и не имеет дескриптивного). Интересно, кстати, что, как следует из материала, герои судились друг с другом и судятся сейчас, - но попытки посмотреть материалы дела тоже нет.
Горбачёв ссылается на посты Алешковского в фейсбуке (сейчас они удалены), в которых он подтверждал позицию, озвученную на странице «Таких дел», - текст не журналистский, поэтому с ним всё в порядке.
Кроме того, в ответ на мой вопрос, могу ли я как донор фонда «Нужна помощь» удостовериться в том, что мои деньги не будут оплачивать работу редакции, которая раз за разом занимается тем, что мне кажется дискредитацией журналистики (см. также и ). Митя в итоге написал мне «*** [мужской половой орган] во рту». Я так понял, что он обиделся на то, что я ему сообщил, что «Такие дела» «****** [полностью обнаглели]» (ну не знаю, мне кажется, это нормальная лексика для фейсбука).
В комментариях Митя Алешковский снова подтвердил, что не понимает, в чём проблема с публикацией.
В итоге обсуждение дошло до того, что Горбачёв сообщил о своём отказе поддерживать фонд в дальнейшем.
Издание «Такие дела» и раньше сталкивалось с критикой и обвинениями в недостаточной проверке изложенных в публикациях фактов. В конце 2016 года читатели и журналисты раскритиковали издание из-за статьи о регенте церковного хора, подрабатывавшей проституткой.
Medialeaks публиковал , претензии к «Таким делам» возникли из-за нереалистичного описания церковных реалий, правки фактов и сомнений в том, что героиня публикации действительно существовала. Тогда издание тоже настаивало на своей правоте.
Позиция фонда
Руководитель фонда «Нужна помощь» Митя Алешковский в комментарии Medialeaks заявил, что упоминание реальных имён и медицинских историй проблемой не считает.
Информацию об ЭКО Мария сама написала несколько месяцев назад в своём ЖЖ. Почему вы считаете, что мы какую-то этическую норму нарушили, если эта женщина сама об этом рассказывает на весь свет? В чём к нам претензия? Мы не называем её имени, никаким образом не связываем эту историю с ней юридически - в чём претензия? Мы дали имя Дмитрия и по его просьбе показали его лицо, после чего он - не мы выдумали и рассказали, а он - рассказал нам какую-то историю. И эта история не является секретом, потому что она давно опубликована и каждый желающий может найти этот ЖЖ и прочитать.
Возмущение знакомых Марии Алешковский назвал необоснованным «нашествием», он предлагает женщине отвечать на уже случившийся и разошедшийся в интернете выпад.
Вот вопрос в том, что люди, которые дружат с женой Дмитрия Марией, устроили в фейсбуке нашествие и сообщают о том, что он плохой и в статье написана ложь. Да, такое присутствует. Но юридически я не знаю, кто из них прав, и знать не хочу.
По его словам, контакты Дмитрия изданию «Такие дела» передали сотрудники центра «Сёстры». Сам Дмитрий рассказал Medialeaks, что его связали с журналистами психологи, с которыми он общался. Были ли они связаны с «Сёстрами», он не знает.
Мне предложили это мои знакомые психологи, они связали меня с «Такими делами». Не знаю, чья именно это была инициатива, издания или психологов - просто мой знакомый психолог организовал интервью. Про центр «Сёстры» не знаю - я работаю с конкретными психологами, которые мне всё это время помогают, а вот центр… Возможно, они в него входят - людям свойственно объединяться в организации.
При этом он признался, что не жалеет о том, что вынес историю в публичное пространство. Мария не ответила на просьбу прокомментировать ситуацию.
«Это не принесло бы ни одного рубля»
Под каждой статьёй на страницах издания есть кнопка для перевода пожертвований, и эти публикации помогают фонду собирать деньги на проекты. Алешковский не считает, что наличие позиции второй стороны в материале о домашнем насилии положительно сказалось бы на успешности статьи и сборов.
Безусловно, это бы никаким образом не изменило ситуацию в лучшую сторону. Это в принципе невозможно, это не принесло бы ни одного рубля.
В январе 2017 года фонд «Нужна помощь»
Загрузка...
